448 словДля этого всегда есть особый день. Не календарный, не отмеченный в строгом черном ежедневнике. Она каждый раз в назначенное время просто берет маленький рюкзак и налегке отправляется пешком по знакомой дороге.
Никто не помнил, почему повелось именно так. Первым позвал её выпить этот светловолосый идиот с зелеными, как и у неё самой, глазами и таким же платком на шее. Не позвал даже, потащил, расплескивая выпивку, налитую ещё в две кружки. Он долго смеялся и, кажется, рассказывал очередной рецепт какой-то сдобной булки. Она не слушала – механизмы любила больше.
Он ушел первый, с улыбкой, как ей казалось. Никто не знал, ведь тела так и не нашли. Скупые обрывки очевидцев ничего не объясняли толком. Она ещё долго потом оставалась в кухне, глядя на ржавеющие ножи. Они, когда хозяин пропал, долго не выдержали и затупились.
Поезд гудит, приветствуя полуденное, томящее солнце. Оно припекает в начале июня, совсем как год назад, заставляя щуриться и подставлять щеки.
Он был как солнце, жаркое, июльское, крепкий и совсем молодой ещё. Смеялся заразительно, морозил глупости, за что получал от неё постоянно. Его кружка всегда была едва ли не самой большой и чуть-чуть обугленной по краям. Она могла слушать его вечно, закрывая лицо чертежами.
Его свечу задуло прямо у неё в руках. Это не было неизбежностью, это было то, что люди называли судьбой. По прошествии времени она это поняла. Он ушел с улыбкой, поэтому она тоже должна улыбаться.
Подъем на скалу довольно крутой, но маленькая площадка на самом верху поросла травой и цветами: колокольчиком, лавандой, мятой. Маргаритками. Она сама прибила железные прутья крест-накрест на маленьких холмиках, сама скрутила шурупы. Сама повесила зеленый платок и красные бусы.
Он был самый спокойный, уверенный, такой умудренный опытом, снисходительный. Он всегда знал, сколько ему надо выпить, чтобы не поддаться на провокации со стороны зеленоглазого и поддатого товарища. Они вечно катались как петухи по всей палубе, пьяные и румяные. А потом по-птичьи обратно, снова за кружкой. Он как никто умел её успокоить.
Он не ушел даже. Улетел. Просто в один день, ничего не объяснив толком. Не ей его винить за это, не ей спрашивать, почему так. Она все равно оставляет его кепку там, в прихожей.
Ветер колышет траву, а солнце неумолимо скатывается вниз, туда, где шипят волны, разбиваясь о скалу. Иногда она говорит что-то. Иногда молчит и проверяет шурупы на исправность. Кладет по бирюзовому перу рядом с пучками белых цветов.
Она достанет из рюкзака четыре кружки и наполнит их заранее припасенным горячительным. Все по правилам, сначала слева, потом напротив, потом справа и потом уже себе. Поднимет и выпьет, бормоча глупости. И уйдет, оставив их стоять, пока солнце не скроется, окрашивая все в ярко-красный цвет, пока не скрадет тени и не укутает мир серовато-синей пеленой.
И они снова будут пустыми, впервые за несколько лет.
@темы:
!something about,
!scribble,
!last great adventure
-
-
12.06.2010 в 23:05